— Как сообщалось ранее, прошедшей ночью жители дома на окраине города обратились полицию с жалобой на сильный шум, доносившийся из одной из квартир, — говорил телеведущий. — Прибывший на место наряд обнаружил включенный на полную мощность концертный усилитель и хозяйку квартиры, близкую к помешательству. Она утверждала, что шум устроили захваченные ею в плен разумные грызуны.
На экране телевизора возникла захламлённая квартира Ирвины Аллен. Пожилой человек-полицейский, недоумённо скребя затылок, держал на ладони крошечную гитару. Секунду спустя картинка сменилась: тесный двор, бьющие в глаза отблески полицейских сирен и перекошенное от ярости лицо Ирвины.
— В настоящее время Ирвина Аллен, в своё время неудавшаяся рок-звезда, а ныне работница местного почтового отделения, препровождена в психиатрическое отделение городской больницы, — продолжал ведущий. — Как удалось выяснить, она долгое время была приверженцем теории существования разумных грызунов и одно время даже входила в известную группировку "Охотников на монстров". Судя по всему, именно это подкосило её психику, поскольку она утверждает, что разбудивший весь дом шум произвели именно разумные грызуны, игравшие на музыкальных инструментах, которые сами потом якобы куда-то унесли.
На экране замелькали кадры из человеческого фильма — три симпатичных бурундучка, одетых в разноцветные свитера, самозабвенно пели и плясали.
Бурундучков сменила больничная палата. Железная койка, маленький столик, голые белые стены. Внушительный санитар, сложив ручищи на груди, неодобрительно смотрит в камеру.
На койке сидит Ирвина и, раскачиваясь, вопит:
— Всю жизнь я мечтала стать рок-звездой.
Хотела собрать оркестр из разумных мышей,
А они сбежали на самолёте, оставив меня одну!
— Хм… — Тамми пожала плечами. — О тюремных блюзах я слышала. Но психиатрический блюз — это что-то совершенно новое…
— А двуногие, похоже, ни о чём не догадались, — благодушно сказал Рокфор.
После чего привстал с дивана, подхватил с блюда очередной ломтик сыра, макнул его в соус и отправил в рот.
— Вы кушайте! — развёл он руками. — Ведь один всё съем! — и грустно вздохнул. — А я ведь на диете с пониженным содержанием сыра…
Сидевшая рядом Тамми строго глянула на могучего мыша.
— Этому рецепту научил меня мой мексиканский приятель Фернандо, — продолжал Рокфор. — Мягкий сыр и острый перцовый соус. Пальчики оближешь!
А Чип снял шляпу и блаженно откинулся на спинку мягкого дивана.
— Ещё одно дело удачно завершено, — сказал он.
— Так точно, командир! — козырнул Дейл. — Жертв и разрушений нет!
— Пик-пик! — отчеканил Вжик, тоже отдавая честь.
— Я починила "Крыло", — доложила Гаечка. — Мы можем прямо сейчас отправиться на патрулирование.
— А я считаю, что мы заслужили долгожданный отпуск, — строго возразила Тамми. — Мы не отдыхали уже добрых два года!
— Мисс Пышный Хвост права, Чипино, — Рокфор, хрустнув спиной, сладко потянулся. — Эх, завалиться бы сейчас на пляже со стаканчиком холодной "колы"… Пропади они пропадом, все эти террористы, все эти бандиты и все эти фестивали!.. Правильно я говорю, летучка?
Фокси, прижавшись к своему кавалеру, лишь довольно мурлыкнула — совсем по-кошачьи…
…Час назад группа "Клеопатра и демоны" и дуэт "Seventh sense sensor" отбыли в отель готовиться к отъезду. Девушки-рокерши собирались в Сан-Франциско — там у них должен был состояться концерт в самом шикарном ночном клубе города. Королева дарк-электро, заметно подобревшая, и её верная спутница вскоре отправлялись в Лас-Вегас — там ей предложили очень выгодный контракт. И, разумеется, и те, и другие намеревались по окончанию выступлений вернуться в Лос-Анджелес.
— Эль-Эй (22) — город рока! — выкрикнула, вскинув кулачки, Синкопа.
— Эль-Эй — город дарк-электро! — возразила Хоррор.
И обе счастливо рассмеялись (Синкопа — звонко и заливисто, Хоррор — отрывисто, будто кашляя).
А в окне снова, расплющив носы о стекло, торчали любопытные крысиные физиономии. Конечно же, это снова были Крис, Альфред и Магда Григоровичи.
А ещё до этого состоялась долгожданная встреча…
— Царапочка! — плакала мама Вуд. — Деточка моя! Как ты похудела!..
И обнимала, и тискала свою отыскавшуюся дочурку.
Папа Вуд стоял рядом и украдкой смахивал счастливые слёзы.
— Поедем с нами, милая! — звала мама. — Поехали домой! На что тебе сдался этот город проклятущий, ты ж здесь ничего хорошего не видела… Вернёмся в деревню нашу, там тебя все заждались. Мистер Лизард, учитель наш, говорил, когда мы уезжали: привезите, непременно привезите Царапку нашу. А Энди Уоллес, что раньше всё на тебя засматривался, почитай, кажный день спрашивал, есть ли от тебя весточка…
И отстранилась, и сквозь слёзы посмотрела на дочку.
— Поехали, дочка! Мы так соскучились…
Хоррор обняла мать. По её набеленным щекам пробежали тёмные дорожки.
— Приеду, мама. Приеду! Обязательно… Вот только отыграю концерт в Вегасе… Я обещала… а ведь ты учила меня, что нужно всегда выполнять обещания…
— …Давай переключим! — взмолился Дейл, глядя на бегущие по экрану телевизора строчки биржевых сводок. — Тоска зелёная!
И, не дожидаясь разрешения командира, щёлкнул кнопкой пульта.
На экране возник вестибюль фестивального центра. Шумная толпа поклонников провожала своих кумиров.
Камера выхватила сияющие физиономии Синкопы и Хоррор.
— Наши зрители интересуются… — задал вопрос репортёр, худой шустрый крыс. — Ранее вы постоянно враждовали, но сейчас буквально ходите в обнимку. Что произошло?
Синкопа отобрала у него микрофон.
— Дамы и господа! — провозгласила она. — Друзья и подруги! Чуваки и чувихи! Не враждуйте из-за музыки. Даёшь мир!
После чего торопливо добавила:
— Мы лишь совсем недавно поняли это…
И под громовые аплодисменты собравшихся мышка и крыса пожали друг другу руки.
— Каковы ваши дальнейшие планы? — не отставал репортёр.
— Будем играть то, что нам нравится! — крикнула Синкопа.
— Правильно, подруга! — гаркнула Хоррор. — Вжарим так, чтоб чертям в аду тошно стало!
И, выдвинувшись вперёд, лихо вскинула два пальца буквой "V":
— Эта музыка будет громкой!
(22) Сокращённое название Лос-Анджелеса (англ. — "LA").
